Слава Всевышнему, что вопреки прежнему тотальному атеизму мои учителя врачебного дела были люди с Богом в душе! Теперь я понимаю это особенно остро, потому как за десятилетия служения здоровью людей до сих пор ощущаю трепет перед самой гуманной профессией, без любви к которой лечение становится формальным актом сомнительной эффективности… Формализм же позволяет чиновничеству устанавливать дурацкие правила, выгодные составителям отчетности, но никак не врачам и их пациентам.
В страшном сне не мог я себе представить, что когда-нибудь за здоровье огромного народа нашей великой страны будет отвечать абсолютный непрофессионализм, упоминание о котором в серьезной врачебной среде вызывает смешки. Ощущение такое, что при нынешнем руководстве министерством отечественную медицину заразил вирус стяжательства и пофигизма. То повышение зарплат, которое якобы произошло в нашей сфере и которое так широко рекламируют, на самом деле разделило медиков на нужных и ненужных, зачеркнув единственно приемлемое мерило — работу на конечный результат! Из больниц начался отток квалифицированных специалистов, а нужных учат ловчить: приписывать, подтасовывать, высасывать цифры из пальца: и этого добиться куда легче, чем эффективного лечения. При таком подходе ряд врачебных специализаций будет просто уничтожен. Но самое разрушительное в том, что, заботясь о личном благополучии, врач, увидев больного, на подсознании выключит сердце, но включит калькулятор. Да, советская медицина своих служителей, мягко говоря, не баловала, но была стройная и строгая система заботы о здоровье нации, а теперь получается, что государственная медицина под «чутким» руководством неврача Зурабова вообще от этой заботы пытается цинично отказаться, убеждая народ, что это — в его интересах. Лучше выделить из распухшего Стабфонда малую толику на оплату всех, кто лечит, без оглядки на пресловутую цифирь, и экономический эффект не заставит себя долго ждать: что еще может быть выгодней государству, чем здоровье народа? Если хотим избежать очередной глупости, надо серьезно взяться за лечение самой медицины — назначить ей серьезные финансовые инъекции, не выборочные, а тотальные, чтобы ни один медик не чувствовал себя обделенным. А пациенты это сразу почувствуют на себе.
Перед очередным сражением Наполеон отдал приказ: «Ослов и ученых — в середину!». Если наш социальный министр чувствует себя Наполеоном от медицины, тогда понятно, какую роль он отвел медикам.
А. Григорьев,
председатель комитета по здравоохранению Городского Собрания Сочи,
заслуженный врач РФ