В одном из ресторанов Адлера (претендующем, впрочем, на звание арт-клуба) открылась художественная выставка. Оригинален уже состав участников: дуэт «Дети неформата» состоит из сочинского адвоката Ильи ЗЫКИНА и Аскара КУНАКБАЕВА, бухгалтера из Казахстана. Самобытно и творчество: вот инсталляция из голов десятков китайских кукол на длинных светящихся шеях, с которыми сражается крокодил Гена в доспехах викинга… Или панно для медитаций «Третий глаз Востока», 2 на 4 метра, собранное из тысяч штрих-кодов…
— Вы ведь именно в Сочи начали совместно творить?
И.З.: — Да, на фестивале «Море пива», год не помню.
А.К.: — В июле 2002. Я не пью столько.
И.З.: — Да, там было казахское пиво. Пить его нельзя, Аскарик прав… Но мне понравился павильон в виде юрты, разрисованный облаками и глазами. В каждом зрачке — крышечка с логотипом. Я уже оформлял квартиры друзьям, поэтому сразу оценил масштаб автора. Выловил его из пены прибоя и предложил поехать в Питер — на конкурс альтернативного дизайна. Нам досталось задание — за час соорудить рождественское украшение для каминной полки. Мы фаршировали елочными шариками резинового бегемотика и взяли второе место!
А.К.: — Зачем смеешься, Виталий? Это новое течение в дизайне. . При сохранении стиля вносится деталь, которая все оживляет. Делает настроение.
— Вот смотрю я на ваши работы. На этих соревнованиях участников проверяют на… м-м… легкий допинг?
И.З.: — Мне нравятся слова поэта Северянина насчет того, что пытаться раскрасить мир — занятие для импотента. Вспомни его ананасы в шампанском. Можно найти кайф в том, что уже есть.
А.К.: — Я женат на Мисс Астана-2001, какой допинг? Это мелко для меня.
— И все-таки я опять смотрю на работы… Вот скажите — это приносит дивиденды, кроме удовлетворения от стеба над толпой? Это продается?
И.З.: — Это даже покупается. После выставки в Корее наше панно с подсветкой купил «Самсунг» для интерьера офиса. То, что здесь представлено, — его уже четвертая по счету реинкарнация. И даже самую первую работу — люстру из зонтиков «Ужин с Мэри Поппинс» — представь себе, купили. Крутой московский салон, за 850 евро. Мы тысячу хотели, конечно!
А.К.: — Первым был бегемотик. Потом стеклянные кегли с рыбками для боулинга. Потом только люстра. Не помнишь уже?!
— Ладно, ладно! Илья, скажи лучше, — какую роль в твоем творческом становлении сыграла двоюродная тетушка — культовая фолк-певица Людмила Зыкина?
И.З.: — Наши семьи почти не общались. У отца была трудная судьба — он много скитался, потерял руку. Стал монахом-отшельником. Лечил животных молитвой, когда не получалось — отпевал их и хоронил, за это его не пускали в церковь. Разводил пчел, причем всех звал по именам. Тогда гремели «Русское поле» и «Течет река Волга», и завуч велела мне сделать доклад о Поющей Тете. Мне было лет 12, я очень волновался. Сказать-то нечего. Актовый зал застыл, уставясь на меня. Я поставил пластинку с песней. Повесил наглядное пособие — карту Родины. И начал — «Вы послушали песню про Волгу. Река Волга берет начало… Ее длина составляет…» Кстати, у меня в машине и в мобильнике — сплошь Кобзон и Зыкина. Да что я, вон у Аскара папа — боксер, чемпион мира, стал режиссером.
А.К.: — Отец снимает документальное кино о природе. По полгода живет в степи. Говорит, когда увижу цвет тюльпанов на черно-белой пленке — поверю, что у человека есть душа. У любого объекта искусства душа есть точно. Ее может увидеть каждый. А в нашем случае даже потрогать.
— На открытие выставки один из вас явился в костюме гриба, а другой в костюме садовой лейки. При этом звучал «Полет валькирий» Вагнера. Вам не пришло в голову, что для столь эпического зрелища лучше подошел бы наш Худмузей и площадь Искусств?
И.З.: — Мысль пришла, потопталась и грустно ушла…
А.К.: — Не грустно совсем! Владелец этого клуба — наш старый друг. Идея выставки была на 33 % его. Место расположено по дороге из аэропорта. Очень удобно. За неделю вторую книгу отзывов дописывают. Что пишут? В основном, разное…
Виталий ТЮННИКОВ