Можно не сомневаться, что 3 июня, вне зависимости от погоды и политических убеждений сочинцы выйдут на Театральную площадь. Причем задолго до 18-00, когда по «звездной дорожке» в 23-й раз прошествуют жрецы и жрицы отечественного кинематографа, — чтобы успеть занять места, откуда видно ВСЁ. «О, смотри-смотри, вон он идет!» — «Кто?» — «Ну, тот, который в «Бригаде» играл. А, нет, в «Брате-2». Или это другой «Брат»?
ЗАТО МЫ ЭКОНОМИМ
НА САЛЮТЕ
В конкурсной программе 15 лент (или, точнее, цифровых носителей). Отборочная комиссия «Кинотавра» верна своему курсу на «аутентичный авторский взгляд» и «социальную адекватность» (которую злые языки критиков упорно называют чернухой). Листаем официальный буклет — 64 страницы жизнерадостного глянца. Читаем аннотации. «Пока ночь не разлучит», режиссер Борис Хлебников. Жанр — метафизическая драма. «Фильм показывает один день из жизни скучающих официантов, которые заняты своей личной жизнью больше, чем гостями ресторана. В этот день к ним приходят обычные клиенты — женщина, которая не хочет жить с олигархом, но и не хочет терять его деньги, менеджеры, пьющие водку в бизнес-ланч, продюсеры-геи». Спасибо, зайдем в другой раз… «Кококо», вторая режиссерская работа телеведущей Дуни Смирновой. Концептуальная мелодрама. «Лиза — типичный представитель питерской интеллигенции. С утра — работа в музее этнографии, вечером — новости по Рен-ТВ, по выходным — секс с бывшим мужем, научным работником. Вика — обычная провинциалка. Отпуск в Петербурге для нее — это коктейли и вечеринки. Кажется, между ними нет ничего общего. Но по воле случая они встретились — и сошлись: вода и пламень, синий чулок и тусовщица, интеллигенция и народ. Две стороны одной медали по имени Россия»… Интересно спросить режиссеров: пошел бы Борис на фильм Дуни и наоборот — в кинотеатр, добровольно, за деньги?
Намного веселее выглядит афиша «Короткого метра». Названия короткометражек напоминают о панк-группах конца 80-х: «Песня механической рыбы», «Ноги — атавизм!», «Дорога на», «Вика, Венера, пододеяльник», «Короткая юбка» (этот креатив, наоборот, самый длинный — 18 минут). Весь конкурс умещается в три часа нон-стоп. Год назад Галустян, войдя в зал в паузе между финальными и начальными титрами, изумленно пробормотал: «Не пойму, я слишком рано или куда?» На что получил ответ от Светлакова: «Миша, наслаждайся — ты уместен!»
Славные времена отмывания денег через кинопроизводство ушли и вряд ли скоро вернутся. Главная проблема современного российского кино отнюдь не в мизерных бюджетах. Скорее, в дефиците идей. Обратите внимание: прошлогодний конкурсант Бакур Бакурадзе, который сейчас приглашен в жюри, все свои фильмы снимает с непрофессиональными актерами и бюджетом в сто тысяч… рублей. Дешевле можно снять только на мобильник. При этом и «Шультес», и «Охотник» — крепко скроенные, динамичные триллеры, востребованные публикой. Их крутят в Америке — пусть по кабельному ТВ, но ведь крутят же.
Год назад Гран-при заслуженно отдали «Безразличию» Олега Флянгольца. Многих покорила эта воздушная ретрокомедия о любви (параллельно человеческим отношениям показаны похождения Тузика — пса-космонавта, сбежавшего из лаборатории). А сцена блуждания персонажей Бондарчука и Башарова в лабиринте, нарисованном белым карандашом на черной бумаге, — самое оригинальное, что было в нашем кино за много лет. Бюджет «Безразличия» равен стоимости монтажа — все приглашенные знаменитости, оценив сценарий, сыграли «за один доллар», как у Тарантино. Председатель жюри, режиссер Александр Миндадзе, вручая приз, сетовал на нехватку талантливой молодежи, которую «будто пожирает виртуальное пространство». Да никакое оно не виртуальное — все мы видим, как стремительно меняется не только пейзаж за окном, но и духовный ландшафт общества. Не все за переменами успевают…
Фестиваль по-прежнему убыточен ($2,5 млн затрат отчасти закрывают генеральный спонсор Volkswagen, министерство культуры РФ и бюджет Краснодарского края). С приходом нового менеджмента и сменой попечительского совета «Кинотавр» стал заметно расчетливей. Если не сказать, прижимистей. Урезано число специальных гостей — с трех до полутора тысяч. Хотя все равно не понятно, откуда в нашем кино столько «випов» и чем они занимаются на самом деле, — если сборы от проката всех российских фильмов за год меньше кассы «Мстителей» за один уик-энд. Говорят, в целях экономии не будет пиротехнического шоу на открытии и прощального салюта над морем. Но самая странная метаморфоза случилась с любимыми сочинцами ночными сеансами на Театральной площади. Вместо свежих блокбастеров будет показана ретроспектива фильмов одного — пусть и неплохого — режиссера Карена Шахназарова, а также вынутый из нафталина «Ленин в Октябре».
В прошлом году на конкурсных показах «не хватило мест» многим аккредитованным журналистам из региональных СМИ. Одновременно спекулянты торговали именными(!) приглашениями прямо за углом «Жемчужины» — киносеанс в звездной компании стоил 10-12 тысяч рублей. На сей раз с прессой, похоже, решили работать индивидуально. «Виталий, не ходите на семинар по авангардной режиссуре Греции, вы там уснете, я вас знаю! — убеждает дама из оргкомитета. — Хотите приглашение на немецкий питчинг?»
ПРОСТОЙ НЕМЕЦКИЙ ПИТЧЕР
Андреас Дрезен —
профессиональный питчер. Нет, он не играет в бейсбол и не разводит собак. Питчинг (от рыбацкого термина, означающего сверхточный заброс блесны) — мастер-класс по обучению киношников умению продать свой продукт. В идеале питчер должен свести за одним столом сценариста, режиссера, инвестора и прокатчика.
— Андреас, студенты ВГИКа изучают вас как режиссера. Зачем все эти бизнес-тренинги?
— Первые фильмы я снял по заказу студии «DEFA», это были документалки о непростой жизни в Зимбабве. Но они оказались никому не нужны. Тогда я записал сто видеокассет, моя подруга вручную оформила обложки. Разбросал их по салонам видеопроката, редакциям журналов. И однажды мне позвонили… из «DEFA» с предложением сделать большой фильм на основе моего материала. Я сказал: зер гуд, но теперь я хочу быть еще и продюсером, и заниматься прокатом. Сегодня я даю примерно 50 мастер-классов по питчингу в год на всех континентах, кроме Антарктиды. Это ужасно интересно.
— Насколько сложно (и воз-можно ли в принципе) пробиться немецкому режиссеру в Голливуд, не перешагнув через свои творческие идеалы?
— Вы сейчас про Уве Болла, да? (Графоман от кино, известный экранизациями видеоигр. — В.Т.) Нереально сложно! Увы, внутренние амбиции и способности здесь ничего не решают. Немецкое кино слишком долго жило в своем аквариуме. Как и русское, испанское, французское. Меня радует, что во многих школах Германии в старших классах преподается спецкурс авторского кино. Это значит, что своего собственного зрителя-интеллектуала можно подготовить.
— Вы дважды каннский лауреат, а золотым и серебряным медведям Берлинского фестиваля, наверно, уже потеряли счет. Где вы их держите?
— У меня нет алтаря для поклонения, если вы это имеете в виду. Призы стоят на полках в гостиной, среди дисков и книг. Одного «медведя» я подарил школьному музею в городке Гера, где учился.
— Ходят слухи, что именно вы настояли, чтобы каждый день на «Кинотавре» начинался не с фуршета в 10-00, а с занятия йогой на пляже в 8 утра.
— Я не имею такого влияния на мировой кинематограф! Я простой парень (смеется). Но эта затея мне сразу понравилась. Йогой я занимаюсь с 11 лет, но лишь сейчас подошел к освоению глубоких тантрических погружений — мастера знают, как это сложно.
— Свои 14 фильмов вы представляли на многих фестивалях. Расскажите о самом грандиозном провале.
— Дайте подумать, это трудно… (смеется). В Дублине, когда шел премьерный показ «Остановки на перегоне», водители-дальнобойщики перегородили центральную улицу своими монстрами. Надо пояснить, что в фильме была одна фраза в адрес дальнобойщика, касающаяся его… гм-м… мужских возможностей. Всего одна фраза! Мне сказали, что эти суровые парни специально проехали много миль, чтобы посмотреть мне в глаза. Я вышел к ним, с трудом передвигая ноги (смеется). Они очень удивились. Оказалось, у них просто забастовка. Меня разыграла моя же съемочная группа.
— Долгое время вы режиссировали рекламные ролики Volkswagen. Volkswagen — главный спонсор «Кинотавра». Вас навязали нам в нагрузку к автогиганту?
— Надеюсь, что в Сочи смогу быть интересен и в другом качестве…
ЦИТАТЫ «КИНОТАВРА»
То, как себя вели журналисты на круглом столе, где присутствовал глава Фонда поддержки отечественного кино Сергей Толстиков, отвечающий за большие деньги в российском кино, — честно скажу, не знаю, что бы я сделал со своими детьми, если бы они повели себя подобным образом с незнакомым человеком.
Александр Роднянский, председатель попечительского совета.
Хватит ныть про отсутствие залов, про тупого зрителя, про коварных прокатчиков, про государство, которое вечно должно. Напишите хороший, а не на коленке сценарий с реальными, а не фальшивыми диалогами, соберите хорошую команду энтузиастов, и, уверяю, денег для этого много-то не надо. И пойдёт зритель. Пойдёт! И, главное, не воруйте хотя бы до первого дубля…
Пётр Фадеев, консультант экспертного совета Фонда кино.
С приглашёнными звёздами случалось всякое. В 2001 году пропал Ван Дамм – ночью исчез из номера. Под утро нашли его в Адлере, в компании двух девушек, местных. У него глаз был подбит и вывихнута рука, довольно сильно. Повздорил с таксистом. Не сошлись в цене… Сьюзен Сарандон в 2004-м держалась очень скромно. Завтракала вместе со всеми в таверне у пляжа «Жемчужины». Раз в зал вошёл наш известный актёр Я., нетрезвый. Он привык сидеть за столиком у окна и начал требовать пересадить «заграничную шалаву». Кричал, топал ногами, разбил фужер. Мы его вывели. Сьюзан умница, даже бровью не повела. Думаю, западные звёзды перестали приезжать в Сочи именно из-за хамского отношения.
Андрей Осокин, директор охранной фирмы.
«Кинотавр» мне запомнился перцовкой, которую я закусывала солеными огурцами. Я даже захватила бутылку для мужа. Много общалась с русскими актёрами. Все они умные, ищущие, невероятно забавные.
Сьюзен Сарандон, актриса.
Виталий ТЮННИКОВ