Пожалуй, нигде в Сочи с такой тревогой и волнением не смотрели вести из Южной Осетии так, как в «Магри». Что такое беженцы и как принимать людей, бегущих от войны, здесь знают точно и врагу не пожелают оказаться в таком качестве. В 1994-1995 годах именно «Магри» первым принял беженцев из воюющей Абхазии, именно этот сочинский санаторий принимал людей из Чечни времен «второй чеченской войны». Именно здесь решалась судьба сотен вынужденных переселенцев, которые и сами не знали — как и где жить дальше, и никто — даже управление миграционной службы России — не мог дать им четкий ответ на этот жизненный вопрос. За десятилетие, с 1993 по 2003 год, через «Магри» прошли 10 тысяч вынужденных переселенцев, из них более 2000 — дети. Сегодня «Магри» работает как центр медико-психологической реабилитации временных переселенцев. И из множества все еще существующих центров временного пребывания беженцев «Магри» — все-таки место отдыха.
С 8 августа, с первого же дня, когда из Осетии стали поступать тревожные вести, в ЦМПР «Магри» стали готовиться к самому худшему из возможных сценариев — к гуманитарной катастрофе, к сотням людей, которых необходимо быстро и максимально комфортно принять, накормить, успокоить.
Сегодня центр работает и финансируется по федеральной целевой программе «Реабилитация вынужденных переселенцев». Таких в России всего два: второй — в подмосковных Ватутинках. Казалось бы, кому как не «Магри» принимать людей из Осетии! Но чтобы принять в августе этих вынужденных переселенцев, было необходимо из домиков и номеров центра расселить по иным базам приема других беженцев. Тех, кто бежал из Чечни, Казахстана, Узбекистана, Грузии и т.д. десятилетие назад… Тех, кто до сих пор так и не смог решить проблему с жильем в России и кого хоть немного подлечило время. Немного — потому что такие раны не затягиваются, а если их постоянно бередят проблемы — жилищные, бытовые, социальные, — ноют и болят. Собственно, все 150 человек, которые сегодня живут в «Магри», — своего рода «счастливчики». У них по крайней мере есть официальный статус вынужденных переселенцев, хоть какая-то надежда на помощь государства. Их детям не отказывают при приеме в школы, у них есть медицинские страховки…
По большому счету, Сочи — и сегодняшний, и образца середины девяностых — не лучшее место для беженцев, для тех, кто, к примеру, только что из цхинвальских подвалов. Сочи — город-праздник, город-карнавал, а людям нужен покой, врачи, психологи, изоляция и возможность выговориться. В санатории это понимают: примеры каждый день перед глазами, а у кого-то — и в судьбе. Семья Зинченко, работающая в санатории без малого десять лет, в свое время бежала из Таджикистана. Наталья Анисимова шесть лет назад приехала в центр реабилитации с ребенком по путевке от ФМС и вот теперь работает инструктором ЛФК. Могут ли такие люди отмахнуться от проблем беженцев? И так ли просто жить самому центру?
«У нас нормальный, дружный коллектив, люди здесь работают честные, не черствые. Как только узнали о бомбардировке Цхинвала, даже те, кто был в отпуске, — приходили, звонили, готовились выйти на работу», — говорит с верой в своих сотрудников директор центра В. Рыженко. Да и как не верить! Большая часть сотрудников лично помнит события девяностых, когда в «Магри» готовились ставить палатки: максимальная расчетная емкость здравницы — 250 человек, а автобусы и машины с границы шли и шли…
Так санаторий министерства здравоохранения стал центром временного размещения беженцев и вынужденных переселенцев. В те дни не редкостью была ситуация, когда за столы в столовой садились по пятьсот человек. Сотрудники, когда тема возможного приема граждан России из Южной Осетии стала актуальной (ее обсуждали и в кабинетах администрации, и в очереди на физиопроцедуры), вспоминали тогдашнюю ситуацию все-таки по-доброму. Вспоминали «маму Лену» из Чечни — она и в роддом отправилась из центра, и пеленать малыша училась здесь же. Вспоминали шестилетнего Руслана из Батуми — забрался на скульптуру физкультурницы, установленную на территории, а потом громко кричал, не сумев спуститься: «Снимите меня с тети!». Вспоминают «баб-Наташу»: она в центре провела без малого год. Бабушка оказалась очень деятельной и даже успела поработать на кухне. А привезли ее буквально на носилках из грозненского подвала. Год бабушка Наташа здесь прожила по причине гуманной: центр размещения «своих не выдает». Еще прежний руководитель Ю. Малыгин завел такой «обычай»: пока точно не будет решен вопрос статуса, пока точно не будет ясно, что из центра временного размещения человек попадет в место, где ему гарантированы нормальные условия жизни, кров и питание, — не отправлять людей в «никуда». Особенно это касалось людей старшего поколения. Если людей до 50 лет порой даже приглашали в деревни средней полосы России — сельское хозяйство поднимать, то люди пенсионного возраста годами не могли попасть в российские переполненные дома престарелых.
Но вспоминаются и постоянные разговоры о жилье: кто что оставил, спасаясь от войны, кто как строил брошенные дома, кто какую мебель доставал… Тогда люди хотели верить и не верили, что вернутся домой.
Нынешние переселенцы из Южной Осетии говорят все больше о подвалах и верят, что вернутся в дома, отстроятся заново.
А «Магри» пока работает в режиме штатном. Все путевки, называемые немного милицейским словом «направления», распределены федеральной миграционной службой уже до декабря. На такую страну, как Россия, «Магри» — капля в море. Тем более зимой, когда работает только «большой корпус», а летние домики и коттеджи с душем на улице закрыты. Но ради тех двух челябинцев, пары туляков, человека из Архангельска и отдыха еще сотни вынужденных переселенцев — стоит работать. Несмотря ни на что.
Главная радость отдыхающих в «Магри» — это пляж. Чистый песчаный пляж с водой кристальной. Глядя на сочинское августовское море, отдыхающие как один отказываются говорить о своей судьбе, о своих проблемах, о своей борьбе за нормальную жизнь и отсылают к телевизору: там «больнее». «А все равно хорошо здесь», — подытоживает Татьяна Матиенко из Липецка.
Главная проблема самого центра — это питание. Оно же — вечный источник нареканий, жалоб, обещаний «написать куда надо». «Специалисты» курирующего ведомства полагают, что на питание в этом центре достаточно выделять… 25 рублей в сутки на человека! Эта сумма не менялась уже более трех лет. Меню выглядит достойно. Завтрак — континентальный: каша молочная, чай, хлеб, масло. Обед — суп гороховый, окорочка с макаронами, компот. На ужин — говяжьи тефтели. Все хорошо, только мало: 35 г тефтелек — доза довольно диетическая. Но 25 рублей на большее не растянешь. В «Магри» даже хлеб пекут сами: дешевле и вкуснее выходит.
Проблем «подсыпает» и тот факт, что центр — «градообразующее предприятие» поселка Магри. На его балансе и сети, и жилой фонд — даже оплата коммунальных услуг населения идет через центр, а штата и денег для этой «нагрузки» у «Магри» нет. Но проблемам все равно, кто их будет решать, так что именно благодаря центру реабилитации вынужденных переселенцев сегодня в поселке есть вода и латаются дыры инженерных сетей. Кстати, вода в поселке — проблема последних двух десятилетий. «Магри» эту проблему удалось решить, а в жилом фонде военного городка воды нет уже два жарких месяца…
Как в условиях такого финансирования удается еще и территорию содержать в приличном виде, и библиотеку пополнять — кроме как экономическим чудом не объяснить. Меж тем центр радует ремонтом, оснащен хорошим оборудованием для физиопроцедур, в лечебном блоке установлено отличное массажное кресло (постоянно занятое — очень уж процедура нравится). Магринский медицинский хит — стоматологический кабинет. Стоматолог, услуги которого для отдыхающих в центре бесплатны, работает с 9 до 18 и часто без перерыва. Как и весь центр, медблок работает как часики: 18 дней «прием», 6 дней «пересменка», и так 12 месяцев в году. К сожалению, проблем у «Магри» с круглогодичной загрузкой нет. Но пока на юге страны есть точки напряженности, в «Магри» будут готовы в любой момент развернуть до 300 мест и принять нуждающихся. Правда, здесь очень надеются, что катастрофы не будет и прошлое не повторится.
Светлана ВОЛОШИНА